Да, аванс за съемную кишиневскую квартиру тоже внесли родители. И будут вносить ежемесячно — и аванс и оплату, пока сын не встанет на ноги. Не накопит достаточно, чтобы не задумываться над выбором для ужина: докторская колбаса или, может, граммов сто пяттдесят окорока, а? Так ведь ребенку и отдыхать надо: сами–то предки еще на старые, должны помнить, как сами в молодости расслаблялись.
Итак, расписание.
В полшестого — подъем и добросовестная разминка. В шесть — в душевую, причем максимум на пять минут. Больше, кстати и не вытерпеть — вода из душа лилась невыносимо холодная. Хотя Валя, хозяйка квартиры, отчаянно скрывающая свое отчество, шестой десяток и пресекающая все попытки Сергея перейти на «вы», и божилась, что горячую воду дадут на днях. Не позже субботы, отрубила она, словно отдавала распоряжение городским властям. Сергей не поленился и ровно в полночь с воскресенья на понедельник вынырнул из–под одеяла и, как был в одних трусах, на цыпочках прокрался в ванную. Вода лилась только из одного крана — того, что с синей пимпочкой, и вода была чертовски, просто обжигающе холодна.
После душа — завтрак. Две половинки горизонтально разрезанной булки, намазанные толстым слоем масла и маминым абрикосовым вареньем. Одно плохо: сахарная пудра ссыпалась с одной половинки — той, что до расчленения булки была верхушкой, в тарелку и ее приходилось собирать слюнявым пальцем, облизывать палец и снова собирать.
На одежде, или на дресс–коде, как его поправила Сандра — крашеная блондинкой секретарша на новом месте работы, нужно остановиться особо. Мама даже взяла отгул — вырваться на день в Кишинев, и к вечеру вконец измотала сына мельканием магазинных витрин и примерками слишком широких, или слишком коротких, или слишком висячих на ее худосочном мальчике пиджаков (про то, что с ног валилась она сама, не было сказано ни слова). Мама уехала в воскресенье днем, убив все утро на войну с капризным Валиным утюгом и вечером, перед тем, как лечь спать, Сергей не удержался и снова заглянул в шкаф, где на одной вешалке располагался самый прекрасный из всех костюмов на свете, а на другой — сверкающая белизной горного снега рубашка и восхитительный бирюзовый галстук. Воображая, как ровно в семь двадцать — как раз после бриться и чистки зубов, он напялит на себя все это великолепие, Сергей блаженно заснул, но перед этим немного поежился от мысли о ледяном душе.
Будильник не подвел. Запрыгал на тумбочке ровно в восемь — в час, который за два дня до дебюта Сергея мама отвела себе для подъема — успеть все погладить, да что–нибудь сыну сварганить, да успеть до вечера, пока автобусы ходят, уехать домой в районный центр.
В армии Сергею служить, слава богу, не довелось. Правда, в СИБе до этого дня он тоже ни дня не проработал и не мог с уверенностью сказать, трактуется ли нарушение дисциплины на новой работе с такой же категоричностью, как и в с грехом пополам вооруженных молдавских силах? И хотя файл с тщательно продуманным расписанием можно было смело удалять из памяти компьютера, а утренняя зарядка с холодным душем и неспешной прогулкой до работы, а вместе с ними и давно обещанное себе второе рождение откладывались, Сергей готов был поспорить на что угодно, что оделся со скоростью заправского старослужащего.
В восемь пятнадцать он влетел, в расстегнутом пуховике, из–под которого виднелся съехавший на бок галстук, в здание кишиневского СИБа, пронесся мимо опешившей Сандры и распахнул дверь в кабинет, представленный ему как будущее место работы.
— А где все? — тяжело дыша, обернулся он на секретаршу. Щеки Сергея пылали румянцем, с головы и из–под воротника медленно поднимался пар.
— А все на планерке у главного шефа. Опаздываете, Сергей.
С видимым трудом сняв с себя верхнюю одежду, Сергей повесил пуховик на вешалку, сел на стул посреди кабинета и мрачно уставился в пол.
— Что же будет?
— На первый раз ничего, — сказала Сандра, хотя вопрос Сергей задавал скорее в пустоту, чем в расчете на чей–то ответ.
Секретарша вошла следом и, закрыв за собой дверь, сложила руки на груди.
— А главный шеф — это… — покосился Сергей на стену.
— Да–да, — кивнула Сандра, — Адриан Николаевич.
Полковник Адриан Николаевич Волосатый был директором кишиневского отделения Службы информации и безопасности. У него была своя секретарша — вполне зрелая брюнетка Лида, на фоне которой Сандра смотрелась зеленой практиканткой. Впрочем, Лида, как и полковник Волосатый, не доставляли Сандре никаких беспокойств. У нее был свой шеф — подполковник Антон Петрович Михайлеску, начальник второго отдела, в состав которого и был зачислен Сергей, для начала — на испытательные три месяца.
— Торопился, бедняжка? — подошла к Сергею Сандра и внезапно положила ладонь на его взмокшую шевелюру.
— Да не особо, — ответил Сергей, плавно выныривая из–под женской руки.
Дальнейшее заставило сердце Сергея, с таким трудом возвращавшегося к обычному режиму, забиться с новой силой. Сандра опустилась перед Сергеем на колени и, схватив за руку, приставила его ладонь к своей груди.
— Я тебе нравлюсь? — впилась она взглядом в глаза Сергея.
— Ну, не…, — выдирал руку Сергей, вначале осторожно, пожалуй, даже учтиво, как принято в обращении с сумасшедшими, а затем, когда сопротивление стало предельным — с безоглядным ожесточением.
— Тоже не особо? — шипела Сандра, — не особо нравлюсь тебе, скотина?
— И… идиотка! — вскочил со стула Сергей, вырвавшись, наконец, из неожиданных объятий.
Сандра тоже вскочила — с колен, одернула блузку, запустила обе пятерни в заросли завитых кучеряшек.
— Зато ты мне нравишься, — сказала она, — и если не будешь со мной спать, вылетишь отсюда в два счета.
— С подполковником трахаешься? — спросил Сергей, когда Сандра уже была в дверях.
Секретарша фыркнула и покрутила пальцем у виска.
— Придурок, — с чувством сказала она, — разведчик хренов. Я — просто хорошая секретарша.
Выходя, она хлопнула дверью, из–за которой спустя минуту (рассчитала ведь, стерва!) послышались приближающиеся мужские голоса.
— Опаздываем? — весело спросил Михайлеску и не дождавшись ответа начал радостно трясти Сергею руку, — знакомьтесь, господа. Ваш новый коллега Платон Сергей… — он вопросительно взглянул на Сергея.
— Вячеславович.
— Сергей Вячеславович. Пополнение, так сказать, нашего отдела. А это соответственно, Виктор, Аурел, Михай — Михайлеску поочередно указал на трех вошедших с ним молодых людей. — Будете трудиться вместе. В этом, — он взглянул на потолок, — самом кабинете. Вопросы есть?
Присутствующие молча пожали плечами, и первому рабочему дню Сергея в СИБе был дан, пусть и скомканный, но такой долгожданный старт. Первая половина дня ушла на обмен короткими, ничего не значащими фразами со свежеиспеченными коллегами, подключение компьютера и первые выходы в, как оказалось, доступный в любой момент Интернет, заполнение титульного листа ежедневника и четыре посещения туалета — за компанию с курящими сотрудниками. Если так дальше пойдет, Валя, пожалуй, потребует увеличение оплаты — за вредящее здоровью соседство с квартирантом, оставляющим после себя невыносимый табачный шлейф.
— Вот это, — под носом у Сергея возникла папка, которую положил на стол Михайлеску. Папка закрывалась располагавшийся посередине и поперек застежкой.
— Вот это, — повторил начальник отдела, — нужно срочно доставить в здание правительства. Лично вице–министру Лазарчуку, запомнил?
Сергей понимающе моргнул глазами. Вот и оно, первое задание, случившееся (надо запомнить) ровно в пятнадцать часов. Быстро одевшись и прижав к себе папку, Сергей выскочил из кабинета, и стараясь не смотреть на Сандру, пошел по коридору.
На крыльце он остановился, ошарашив себя внезапным вопросом: а почему, собственно, ему не выделили служебную машину? Нет, не на постоянной основе, разумеется — чтобы предположить такое, нужно быть полным идиотом, а таких сюда брать не должны по определению. Но с транспортом до здания правительства руководство должно, да что там, обязано было что–то решить — просто чтобы гарантировать сохранность совершенно секретных, судя по наглухо застегнутой папке, документов.
Тоскливо оглядевшись, Сергей понял, что мир изменился.
Чудовищно и бесповоротно.
На тротуаре напротив стоял высокий человек в сером пальто. Под мышкой он держал зеленую папку, очень, как показалось Сергею, похожую на порученную ему коричневую. Человек закурил и стал вертеть головой по сторонам, как будто кого–то выглядывая. Сигналы, подумал Сергей. И точно: справа и слева к человеку с папкой приближались, безуспешно представляя дело так, что они с ним не просто не знакомы, но даже не замечают его присутствия, еще двое — один в красной, а второй — в синей куртке. В руках у них тоже были папки. У того, что в красной куртке папка была ярко–оранжевой, а вот у второго… Под мышкой человек в синей куртке старательно, но безуспешно прятал вылитого близнеца ноши Сергея — кожаную коричневую папку с застежкой посередине. Видимо, точной информацией о цвете папки заговорщики не владели, потому и подготовили несколько вариантов.
